quisque praestare potent»
. В другом месте он говорит (lib. 2, cap. 7; vol. 1, p. 125): «Ne
Deum quidem posse omnia. Namque nee sibi potest mortem consciscere, si velit, quod homini
dedit optimun in tantis vitae poenis ect.»
. В Массилии и на о-ве Кеос напиток из цикуты
вручался даже публично, магистратом, тому, кто мог представить достаточные основания
для своего решения покинуть жизнь (Valerias Maximus. L. II, cap. 6, § 7 et 8)
. А сколько
героев и мудрецов древности окончили жизнь добровольной смертью! Аристотель,
правда, говорит (Eth. Nicom. V, 15)2, что самоубийство — поступок неправый по
отношению не к собственной личности, а к государству; однако Стобей, излагая этику
перипатетиков (Eel. etg. II, cap. 7, p. 286), приводит такое их положение: «Vitam autem
relinquendam esse bonis in nimiis quidem miseriis pravis vero in nimium quoque secundis»
. И
в другом месте (р. 312):«Ideoque et uxorem dueturum, et liberos procreaturum, et ad civitatem
accessurum etc. atque omnino vertutem colendo tum vitam servaturum, tum iterum, cogente
necessitate, relicturum etc.»
. Что же касается стоиков, то они прямо прославляют
самоубийство как благородный и геройский поступок; это можно было бы подтвердить
сотнями цитат, в особенности из Сенеки. Далее, у индусов самоубийство, как известно,
часто совершается в качестве акта религиозного; таковы прежде всего самосожжение
вдов, как случай наиболее частый, а затем повержение себя под колесницу Джаггернаута,
отдача себя крокодилам Ганга или священных прудов при храмах и другие случаи.
Подобное же мы видим и в театре, этом зеркале жизни; так, в знаменитой
китайской пьесе «L'orphelin de la Chine» (trad. p. St. Julien, 1834) почти все благородные
характеры кончают самоубийством, причем ни в пьесе нет никакого намека, ни зрителю
самому не может прийти в голову, что они совершают преступление. Да, в сущности, и на
собственной нашей сцене мы видим то же самое; примеры: Пальмира в «Магомете»,
Мортимер в «Марии Стюарт», Отелло, графиня Терпкая. И у Софокла:
…λύσει μ ό ϑεός, δταν αυτός ϑέλω
.
И разве монолог Гамлета — замысел преступления? В нем говорится только, что
если бы мы были уверены, что смерть — абсолютное уничтожение, мы, ввиду свойств
окружающего мира, безусловно должны были бы выбрать ее. «But theve lies the rub»
.
Доводы же, которые выставляются против самоубийства духовенством
монотеистических, т. е. иудейских, религий и приспособляющимися к нему философами,
это — слабые, легкоопровержимые софизмы (см. мое сочинение «Об основе морали», §
5). Наиболее основательное опровержение этих софизмов дал Юм в своем «Essay on
Suicide». Трактат этот появился в печати уже после его смерти и благодаря английскому
ханжеству и позорному господству в Англии попов тотчас же был там запрещен; в
продажу тайно и по дорогой цене попали лишь очень немногие экземпляры; сохранением
же этого, как и еще одного трактата великого писателя, мы обязаны базельской их
перепечатке: «Essays on Suicide and the Immortality of the soul», by the late Dav. Hume»
«Мы не считаем жизнь желательною в такой мере, что бы влачить ее во чтобы то ни стало. Каков бы ты ни
был, ты умрешь одинаково, даже если жил развратно и безбожно. Поэтому пусть будет для каждого первым
утешением: из всех благ, которыми природа наделяет человека, нет лучшего, чем своевременная смерть, а
наилучшее в ней — то, что каждый сам может ее себе добыть. (лат.).
«Даже и Бог не все может. Ибо умертвить себя — если захочет, он не может. Человеку же это им дано, как
высшее благо при стольких тягостях жизни и т. д.» (лат.).
На о-ве Кеос было в обычае, чтобы старики добровольно убивали себя. См.: Valerius Maximus. Lib. II, cap.
6. Heraclidcs Ponticus. «Fragmenta de rebus publias» DC. — Aelian. «Var. hist.* ΠΙ, 37. — Strabon., Hb. 10, cap.
5, § 6, ed. Kramen1.
Жизнь должна быть покидаема: добрыми в большом несчастии, дурными и в наибольшем счастье» (лат.).
И поэтому следует вступать в брак, производить детей, принимать участие в государственной жизни и т. д.,
а также, чтобы быть добродетельным вполне, поддерживать свою жизнь, но повинуясь необходимости, — и
покидать ее и т. д.» (лат.).
Бог отпустит меня, если сам я того пожелаю (греч.).
«Вот что дальнейший заграждает путь!» (англ.).